Историю прислала Марианна Белоусова

Самым ценным военным «трофеем», который хранился в моей семье, были потёртые карманные шахматы с надписью на французском языке внутри: «A mon frere russe Michel. Victor Girard». Нам – внукам – иногда разрешали их подержать, прикоснуться к бумажному черно-белому полю и миниатюрным фигуркам ферзей, слонов, королей и пешек. С тех пор образ бескровных шахматных баталий неразрывно связан для меня с жесточайшей битвой русского народа и всего мира против фашизма.

После окончания Казанского медицинского института, мой дед Михаил Белоусов воевал в с финнами, затем был передислоцирован в Белоруссию, стоял под Минском. В первые дни войны оказался в плену и две недели вместе с другими пленными русскими солдатами шёл пешком в лагерь Иогансбурга, находившегося на территории Восточной Пруссии. Лагерь был разделен на несколько «национальных» зон, в том числе там содержались французские военнопленные. Моего деда как врача определили работать в лагерный лазарет, остальных гоняли в поле или на бетонный завод. Именно в этом лагере дед познакомился с французским врачом Виктором Жирардом. История того, как он стал военнопленным, заслуживает особого внимания.

В 1939-ом году Виктор учился на военного врача в Лионе и был призван в армию. После фашистского блиц-наступления на Францию и последующего заключения перемирия, в войсках царила полная неразбериха. В подразделении Виктора осталось 8 человек, причём, старшим по званию остался он, 22-летний молодой врач. Он распустил своих людей и сам, с ранцем за плечами, отправился домой к родителям. Виктор долго шёл пешком и, дойдя до городка с железнодорожной станцией, очень обрадовался, тому, что через полчаса прямо до его дома идёт поезд. Виктор стоял под вокзальными часами, когда к нему подошёл человек, представившийся мэром города.

- Молодой человек, куда Вы направляетесь? Вы военнообязанный, в каком подразделении Вы служите?

- Заключено перемирие, и я иду домой к родителям. Я военный врач.

- Военный врач? – живо заинтересовался мэр. Здесь недалеко – лагерь французских военнопленных, очень много раненых и больных, их совершенно некому лечить. Ваш долг пойти туда.

- Но я не обязан делать этого, я иду домой к родителям.

- Давайте сделаем так: оставим решение на усмотрение префекта.

Они поехали на машине в соседний городок. Префект поддержал решение мэра о направлении Виктора в лагерь, и таким образом на 4 года он стал пленным, как он сам о себе говорит «не военно-пленным, а перемирно-пленным». Несмотря на такие необычные обстоятельства пленения, фашисты к Виктору относились так же, как к остальным французским и прочим военнопленным из Европейских стран, подписавших Женевскую конвенцию о военнопленных. Они переписывались с семьями, получали продовольственные посылки от Красного креста и правительства маршала Петэна. У них была своя маленькая библиотека, а по вечерам после работы, собираясь все вместе, они рассказывали по очереди о своих профессиях. По той же конвенции, врач Виктор  имел право гулять в сопровождении вахмистра, вооруженного пистолетом следующего за ним на расстоянии десяти метров.

Именно этим правом Виктор воспользовался, когда увидел, в каком ужасающем состоянии были пригнанные русские солдаты. Он взял лекарства, продукты и договорился с немцами о визите в русскую часть лагеря. Ему позволили пойти туда.

По воспоминаниям Виктора, люди были совершенно измождены: организм отторгал еду, и они  умирали от тарелки супа. Даже укол от тифа вызывал настолько сильный болевой шок, что у многих не выдерживало сердце, и они тоже умирали на руках у врачей.

Увидев Виктора, мой дед Михаил, сразу понял, что этот человек врач и стал помогать ему. Они оба не знали ни немецкого, ни русского, ни французского языка, но для врачей всего мира есть общий язык общения – латынь. Именно с помощью латыни они и переговаривались первое время. Позже Виктор попросил своего отца прислать ему учебник русского языка. И тот прислал ему дореволюционное издание пособия по русской грамматике, которое чудом очутилось в библиотеке маленького шахтёрского городка в центральной части Франции, неподалёку от Лиона.

Виктор и Михаил нашли много общих интересов: медицина, шахматы, и, конечно же, вера в победу над фашизмом.

Благодаря Виктору, друзьям удавалось проводить вместе сравнительно много времени. Ему разрешалось приходить в русскую часть лагеря, приносить с собой лекарства, еду, табак. Они вместе ходили гулять под присмотром вахмистра. Французы смастерили у себя радио и слушали новости с фронтов, а Виктор как настоящий разведчик, передавал их русским.

Однажды, Михаил пригласил Виктора на тайное празднование Дня Революции 7 ноября. Виктор прихватил банку сардин, хлеб, любимые шахматы и пришёл в русский барак.

«Собралось несколько человек, - рассказывает Виктор. Я выложил на стол банку сардин, «сардины Петэна», как мы их называли, и хлеб. А Михаил откуда-то из-под половой доски достал банку какой-то мутной жидкости, оказавшейся настойкой на промерзшем картофеле. Мы выпили за Революцию, потом за русскую армию, потом за французскую, а что было дальше я не помню. Проснувшись утром в русском бараке, я увидел, что сардины лежали рядом с куском хлеба, я был настолько пьян, что даже не заметил этого. Выбраться незамеченным после ночи, проведённой не на своём месте было очень сложно, однако, нам удалось обмануть охранника, и я вернулся к своим».

Положение врача позволяло Михаилу общаться практически со всеми русскими пленными. Он был своего рода оргцентром русских, помогал в организации побегов и прочих диверсий. Сам Михаил о побеге не помышлял, поскольку прекрасно понимал, насколько он как врач нужен своим землякам.

По воспоминаниям Виктора, многие русские открыто уходили с полей, подставляя себя под пули немцев-охранников, так как мысль о признании их «врагами народа» и «предателями» на Родине была для них совершенно невыносима.

В 1943 году Виктора перевели в лагерь Хохенштейн. Прощаясь, Михаил и Виктор обменялись адресами своих матерей и договорились найти друг друга после войны. В знак дружбы Виктор подарил Михаилу шахматы с дарственной надписью, а Михаил – в ответ свой карандашный портрет, сделанный одним из вылеченных им больных.

Однако судьба свела их ещё раз, и это было счастливое обстоятельство, спасшее моему деду жизнь. В Хохенштейне Виктор должен был делать флюорографию. Врачом он был только начинающим и анализировать снимки толком не мог. И поэтому он предложил перевести из Иогансбургского лагеря русского врача Михаила Белоусова. Что и было сделано. В Хохенштейне Михаил заболел сам и попал, опять таки не без помощи Виктора в лазарет. Стоял январь 1945-ого, наши войска подходили к лагерю, и фашисты расстреляли всех русских, до лазарета дело не дошло, и дед остался жив.

Возвратившись на Родину, дед прошёл фильтрационные лагеря, получил запрет на проживание в больших городах и вступление в партию, в идеалы которой он, кстати, искренне верил.

Шли годы, дед работал хирургом в районной больнице маленького провинциального города Яранска.

О его истории узнали местные красные следопыты и написали письмо Генеральному секретарю французской компартии М.Торезу. С его помощью Виктора нашли, и друзья стали переписываться.

Однажды, в 1964 году дед получил от Виктора, который приехал  на Международный конгресс психиатров, телеграмму: «Нахожусь в Москве. Виктор». Так друзья впервые встретились после почти двадцатилетней разлуки.

Дружба между нашими семьями продолжается и по сей день.    

		все истории
		авторы историй
		герои историй

Редакция сайта не отвечает за достоверность присланных читателями писем и историй