|
Историю прислал Вильям Агабеков
В прошлом году, который был объявлен годом немецкой культуры в
России, в одной из передач радиостанции «Немецкая волна» я
услышал фразу, буквально ошеломившую меня. Речь шла о том, что
даже по прошествии стольких лет с окончания П-й мировой войны народ
Германии носит на себе клеймо фашизма. Что, якобы, немцы ассоциируются в умах
людей других стран с нацистами. И тогда я решил рассказать историю,
произошедшую со мной 60 лет назад…
Зовут меня Вильям Михайлович Агабеков. В прошлом журналист, последние (до
пенсии) 20 лет проработал в журнале-дайджесте «Спутник», издававшемся в
том числе и на немецком языке.
Теперь о сути моего рассказа. Я – 33/422 – малолетний узник
фашизма. С мамой и старшим братом мы с первого дня войны оказались на
оккупированной территории. Мне тогда было два с половиной года. А в 1943-м
в лагере под городом Кале в возрасте четырех с небольшим лет я заболел
столбняком. Эта болезнь, как мне потом объяснили, возникает при заражении крови
(видимо, где-то поранил палец) и имеет три приступа. Третий – последний, если не
ввести противостолбнячную сыворотку, заканчивается смертью больного.
Первый приступ случился у меня в бараке. Об этом доложили коменданту.
Как и почему он разрешил заключенным выйти вместе со мной за пределы
лагеря, - отдельная история. В любом случае, низкий поклон этому
человеку или, возможно, светлая память! Итак, получив разрешение, несколько
заключенных сняли с петель барачную дверь, приделали к ней подобия ручек,
и меня понесли. Путь до ближайшего госпиталя, как рассказывала мне
шепотом мама много лет спустя, предстоял не близкий – несколько
километров. «Не для того тебя спасли немцы, - говорила она мне тайком, - чтобы
сгинуть на Родине. Никому не рассказывай». И я молчал, все эти годы…
Не знаю, сколько времени меня так несли, когда нас догнал
на дороге небольшой автобус. Водитель в немецкой форме притормозил, и из
кабины вышел человек в гражданской одежде, но, судя по выправке, - офицер.
Он явно куда-то спешил, но, узнав, что означает сия странная процессия, велел
всем сесть в машину и сказал, что вообще-то ему в другую сторону, но пока по
пути, он нас немного подбросит.
Однако, вскоре, прямо в автобусе у меня случился второй приступ. У
человека при этом деревенеет все тело, сведенное судорогой, лицо застывает в
страшной гримасе, глаза буквально вылезают из орбит, а челюсть сливается с
носом. Согнуть руку или ногу даже у ребенка не под силу взрослому мужчине – их
можно только сломать.
Извините за столь натуралистичные подробности, но можете себе представить,
что увидел тот немецкий «офицер». А увидев, он не раздумывая крикнул шоферу:
«Гони в госпиталь!»
Это был госпиталь для командного состава немецкой армии. Пожилой
профессор сказал, что меня привезли буквально за считанные минуты до
третьего приступа. Я пробыл в лазарете более двух недель, пока окончательно не
выздоровел. Я не знаю имен этих людей – коменданта лагеря, «офицера» и его
водителя, профессора, вылечившего меня. Но я всегда помню о них, и для меня они
навсегда остались, как говорила мама, моими крестными, а Германия – землей,
подарившей вторую жизнь.
Конечно, мне всегда хотелось хотя бы поклониться кому-то из них, но ведь все
прошедшие годы приходилось молчать. По роду своей работы я часто бывал в
командировках, в том числе и заграничных, но вот что касается Германии, даже в
то время ГДР, тут я оказывался «невыездным». Вероятно, потому что в
анкетах у меня значилось: с 1941-го до самого окончания войны находился в плену
на немецкой территории.
Освободили нас союзные войска. Пишу я обо всем этом с единственной надеждой,
что, возможно, этот мой рассказ прочтет кто-то из тех
немцев, с которыми столкнула меня жизнь, или хотя бы их
родственники. В любом случае, мне бы очень хотелось, чтобы
соотечественники «моих немцев» не страдали от груза вины,
который, как я слышал, до сих пор давлеет над ними. Чтобы на моем примере
знали и помнили, что и в те тяжелые для Германии годы были люди, которые не
переставали оставаться Людьми. Низкий им поклон.
И еще. Хотелось бы каким-то образом донести до немецкого народа
мою искреннюю благодарность за денежную компенсацию, которую как
малолетний узник нацизма я получил из Фонда Взаимопонимания и примирения.
Прекрасно понимаю, что это деньги немецких налогоплательщиков, хотя они и
не должны, как я уже сказал, расплачиваться за грехи фашистской идеологии
и людей, стоявших у власти 60 лет назад
Редакция сайта не отвечает за достоверность присланных читателями писем и историй
|
