|
Автор Шарон Райт (Sharon Wright) Она, красивая и храбрая молодая норвежка, бежала от фашистов и несколько месяцев пряталась от них в стылой пещере. Его, шотландского матроса, послали на смертельное задание – спасти ее и ее родственников. С того самого дня, как они встретились на палубе английского эсминца, крутившегося в море среди двадцатиметровых волн и десятков немецких торпед, их судьба была решена. Это была любовь с первого взгляда, говорят Арчи и Нэнси Келли пятьдесят восемь лет спустя.
Если бы не Вторая Мировая война, они бы так и не встретились. Для Нэнси, которую тогда звали Нанни, с приходом войны закончилась спокойная и неторопливая жизнь в Хаммерфесте, городе на острове Сороя в Северной Норвегии. Она была еще подростком, когда немецкие оккупанты превратили порт ее родного города в базу своих подводных лодок. Пять лет она жила в постоянном страхе, не зная еще, что самые страшные испытания у нее впереди.
Отступая в 1944 году, немцы применяли «тактику выжженной земли». Мирному населению они сказали: либо идите с нами на юг, либо будете перебиты. Нэнси, ее семья и друзья смотрели, как все их дома и все, что у них было, пожирает огонь, и не верили своим глазам. – Мы стояли и смотрели, как горит город. Весь город был одним большим костром, - рассказывает Нэнси, - не представляете, как ужасно было это видеть – вот занимается пламенем твой дом, а ты ничего не можешь сделать… Сердце кровью обливалось, - тогда Нэнси был двадцать один год.
Она решилась на отчаянный шаг – под прикрытием темноты бежать от фашистов в горы. Вместе со своими братьями и несколькими друзьями она влезла в моторку, которая увезла их в маленькую пещеру в Фелла-фьорде. – Мы знали, что в этой пещере прячутся козы, когда погода портится. Мы твердо решили сделать то, что считали правильным, чего бы нам это ни стоило. Четыре зимних месяца, когда сам воздух холоднее льда, а в небе не показывается солнце, они жались друг к другу в пещере и добывали пропитание охотой на диких животных. – Было страшно: никто ведь не знал, что ждет нас впереди, - рассказывает Нэнси, - мы старались не разговаривать об этом. Встав однажды утром, она увидела то, отчего сердце замерло на мгновение. Это был немецкий корабль, экипаж которого сошел на берег. Семеро беглецов весь день провели в пещере, не издав ни звука, каждую секунду рискуя быть обнаруженными. Они не были одиноки. На всем острове таких, как они, было около тысячи. Люди стучали зубами, но не сдавались, держа связь с внешним миром через группы лыжников, связанных с союзниками; через лодки, с трудом протискивавшиеся во фьорды; и через побитый радиоприемник, настроенный на «Би-Би-Си».
В феврале перед ними забрезжил огонек надежды. Британский Королевский флот выделил из состава конвоя американских транспортов «Либерти», который выходил из Скапа-Флоу в Россию, несколько кораблей, устремившихся к норвежскому берегу на выручку смельчакам. Построившись квадратом, эсминцы понеслись к Сорое на скорости в тридцать узлов, чтобы их не догнали немецкие субмарины. Нэнси и ее друзья в лодке доплыли до устья фьорда, а потом на лыжах шли шесть часов в гору. Подплыв к острову, англичане внезапно увидели на его нетронутом снегу сотни людей, бегущих к воде – к спасению. С кораблей спустили шлюпки и взяли людей на борт.
– Я видела, как эсминец качается на волнах и ждет. Все остальные уже погрузились, и можно было отплывать. Все произошло так быстро, что времени решать просто не было. За секунду надо было решить, уходишь ты или остаешься. Нэнси пошла со всеми, и не успели ее поднять на борт, как эсминец уже разворачивался, неустанно обшаривая небо в поисках вражеских самолетов и выходя в море как можно скорей, чтобы не нарваться на подлодки.
В Мурманске ее вместе с другими перевели на транспорт «Либерти», который должен был возвращаться в Шотландию, но прошло совсем немного времени, и Нэнси пришлось выдержать еще один рывок наперегонки со смертью. Транспорт, на котором она плыла, был торпедирован. – Никто никого ни о чем не предупреждал, страшно было очень. Кто как мог, выбирались на палубу и прыгали на спасательный плот. Я даже не знаю, как это получилось. Больше мы никого не видели, было такое чувство, словно мы вообще одни на всем свете. Это был настоящий ад. Так Нэнси и встретилась с Арчи, уроженцем Гринока, 21-летним матросом корабля «Онслот», который рванулся вперед - спасать команду и пассажиров. – Капитан сказал, что мы идем спасать этих норвежцев, которые сбежали от фашистов, а те их теперь торпедировали. Неразбериха была жуткая, все кричали: «Вытаскивайте их, быстрее!», потому что знали, что тем, кто спрыгнул на плот, жить оставалось минут десять. Нэнси, как и все, заработала руками и полезла вверх по канатам, молясь про себя, чтобы немцы не избрали этот корабль своей следующей мишенью. Арчи послали помогать спасенным. – Впервые я увидела его в офицерской кают-компании, где нас собрали, - вспоминает Нэнси, - у него были такие добрые глаза… его просто хотелось обнять и прижать к себе. Конечно, я его заметила. На него стоило посмотреть. Первое воспоминание Арчи об их встрече еще интереснее. Он показывал норвежцам, как правильно лежать в койках при качке: – Шутки ради Нэнси прилегла на ту же койку. Я испугался и вскочил, а все засмеялись. – Меня на «слабо» поймали, что я не смогу подойти и прилечь рядом, - прибавляет Нэнси, - а он так засмущался, что стало еще забавнее. Арчи быстро понял, что присматривать за этой безрассудной девушкой, которая не собиралась жаться под палубой, когда море разбрасывало конвой в разные стороны, будет совсем нелегко. – Нэнси и ее подруга частенько пропадали из виду, а я не знал, что они взбирались на верхнюю палубу и раскачивались там на штормовых леерах, когда корабль кренился на сорок с лишним градусов. Потом я слышал с мостика: «Келли, убрать женщин с верхней палубы!» – Да, дуры мы были, страха не было совершенно. Мы раскачивались на леерах, за которые моряки держались, чтобы просто пройти по палубе. Нам было весело качаться и видеть море у себя под ногами, когда корабль бросало то туда, то сюда. Глупость, конечно. Мы наверняка доставили Арчи немало хлопот.
Но влюбленный моряк не очень возражал. – Она была очень, очень красивая и все время улыбалась. Я ничего больше не хотел, только увезти ее с собой. Да, так это и было. Любовь с первого взгляда. Нэнси чувствовала то же самое. – Арчи был очень добрый парень и настоящий джентльмен. Знаете, так было приятно – разговаривать с чужим человеком и ни капельки его не бояться. Он был как большой плюшевый мишка, его так приятно было обнимать. Встреча с Арчи – это была судьба. Совершенно невероятно, как будто кто-то это подготовил заранее.
Когда корабль вошел в устье реки Клайд, с плеч Арчи словно упал тяжелый груз, и он был счастлив, что - отчасти благодаря ему - все его подопечные были в безопасности. – Я позвонил на мостик и сообщил, что у меня есть подарок для капитана, - вспоминает он. Он собрал всех своих норвежцев на палубе, и они все вместе запели песню, которой он их научил во время плавания. Нэнси, наконец придя в себя после стольких лишений и трудностей, тоже пела гимн своему новому дому: – По Клайду мы плывем, вверх по Клайду мы плывем… я в моей Шотландии, здесь мой родимый дом… все на палубу мы выйдем и слезу рукой смахнем… Ей было радостно, что, когда она видит перед собой зеленый остров, выплывающий из тумана, Арчи стоит с ней рядом. – Мы были в новой стране, среди чужих людей, и я была очень рада, что рядом со мной человек, на которого можно опереться, для которого я что-то значу. Для Арчи она действительно много значила. Он дал ей записку со своим адресом и сказал, что ей надо познакомиться с его матерью. Он смотрел, как ее уводят, и не знал, увидит ли снова светловолосую девушку из чужой страны, которой принадлежало теперь его сердце. Все две недели отпуска, которые ему полагались после похода, Арчи потратил на то, чтобы найти ее. В самый последний день он обнаружил Нэнси в лагере [для беженцев и интернированных – пер.] в Нейлстоне недалеко от Глазго.
Потерять ее еще раз было просто нельзя. Арчи сразу же пригласил Нэнси домой к матери.
– Я пришел к маме и сказал: «Пусть эта девушка останется здесь – я хочу на ней жениться». Она ответила: «Нет проблем». Мама тоже полюбила ее. Тогда мы пошли к ювелиру и мама сказала: «Вот это кольцо – в самый раз для Нэнси», и купила его. Мне такое было не по карману – я же, как-никак, во флоте служил.
Нэнси и в восемьдесят лет не забыла, как она была поражена, увидев кольцо. – Такое большое, подумала я, и поняла: он это серьезно. Это теперь навсегда. Они поженились 29 сентября 1945 года и уехали искать новой жизни в Америку. Теперь восьмидесятилетний Арчи живет в Сиэтле в окружении дочери, внуков и правнуков и вспоминает: - Сам Господь направил мой корабль подбирать тогда из воды выживших. Для тех, чей корабль торпедировали, это было горе и трагедия; ну, а для меня она обернулась счастьем.
|
