 |
|
Историю прислал Геннадий Дерткин Вся жизнь моего отца Дмитрия Григорьевича Дерткина была связана с армией, куда он, восемнадцатилетний паренек из Житомира, вступил добровольцем. С тех его судьба, а потом и всей нашей семьи на многие годы стала одной из частичек советской военной истории. И таков был наш удел исколесить вслед за своим главой чуть ли ни полстраны - Украина, Бессарабия, Россия, Казахстан, Армения, Грузия... Тридцатые годы были временем становления отца как кадрового офицера, а в печально знаменитом 37-м только счастливая случайность спасла его от беды, хотя служба молодого командира в Днепропетровске проходила нормально. Получив направление на учебу в Военно-политическую академию имени Ленина, он, словно предчувствуя надвигающуюся опасность, выехал в Москву на день раньше намеченной даты. За ним пришли той же ночью, и наше окно в военном доме потом еще долго оставалось последним, где продолжал гореть свет... Потом была война с Финляндией, которую почему-то называли «финской кампанией», и отец вернулся домой с фронта за несколько дней до ее окончания живым и невредимым, но каким-то растерянным и смущенным, и на все мамины расспросы о тех тяжелых 104 днях отвечал что-то неопределенное. Но жизнь, как известно, - зебра, и темная полоса сменилась светлой: 11 марта 1940 года, за два дня до окончания «зимней войны», в семье появилось долгожданное пополнение - у дочурки Лины появился братик, как потом любил говорить отец, его «пистолетный наследник», то есть я. Великая Отечественная застала нас в Бессарабии, а отец принял участие в вооруженных стычках с румынскими отрядами уже 21 июня, даже не успев эвакуировать нас. Слава Богу, нашлись добрые люди из местных, которые помогли: семье командира, политрука, еврея задерживаться даже на один день было смертельно опасно, гитлеровцы каждую минуту могли войти во Флорешты. И вот подвода, нагруженная нехитрым домашним скарбом, вся семья - моя бабушка, мать отца Фрейда, сестра и я, подхвативший вдруг двухстороннее крупозное воспаление легких, во главе с нашей поистине героической мамой Брониславой Михайловной Дерткиной-Роговой, красивой и необыкновенно талантливой женщиной, фактически спасшей всех нас и свою сестру с детьми, начала свой долгий путь в тыл, который стал стремительно отодвигаться на Восток... Надо ли рассказывать, какие страшные испытания выпали на долю моего отца и его товарищей по полку. Отступление, окружение, когда после десяти дней голода, без крошки хлеба и капли воды они уходили с боями, неся большие потери, но всё же сумели воссоединиться со своей дивизией, а потом - тяжелые оборонительные сражения в Украине, на Кавказе, на Волге, и, наконец, долгожданное наступление «Вперед, на Запад!»... Папины сослуживцы потом рассказывали (и об этом есть и в книге Виталия Закруткина «Кавказские записки»), что отец, ставший уже в военное время гвардии подполковником, своим личным примером, своим убежденным словом политрука был настоящим другом солдат и офицеров, храбрым боевым руководителем, по достоинству оцененным правительственными наградами - двумя орденами Боевого Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды, десятью медалями, сражался бесстрашно, отчаянно, и только тяжелая контузия, последовавшая после разрыва немецкой мины, надолго вывела его из строя. Месяцы в госпиталях, и он - снова в строю своей любимой армии, громившей ненавистного врага теперь уже на всех фронтах. Только было уже не вернуть боевых товарищей, сложивших головы на полях сражений, и не воскресить всех родственников Дерткиных, погибших в Украине под бомбежками, в гетто, концлагерях и оставивших нас, наверное, единственными носителями этой редкой фамилии... В послевоенные годы отец стал заметной фигурой в Закавказском военном округе, занимал серьезные посты, а под занавес своей службы, уже в звании гвардии полковника, работал заместителем начальника Высших курсов переподготовки офицеров артиллерии, и десятки поощрений от командования, сотни благодарственных писем от бывших слушателей стали для него значимыми наградами мирного времени. Правда, одной награды, самой весомой, правительственной, он так и не был удостоен: в 1955 году, за два дня до исполнявшегося 25-летия его кадровой службы в Советской Армии (!) какой-то мелкий чиновник в Генштабе Министерства обороны по известной, очевидно, только ему причине, отложил личное дело отца, представленное в связи с предстоящим награждением орденом Ленина. А ведь наградной документ на орден был одобрен командующим ЗакВО и Политуправлением союзного министерства! Правда, потом нерадивого лейтенанта уволили, прислали извинительное письмо, но ордена отец так и не получил... Мне кажется, та обида на несправедливость не оставляла его до самых последних дней, но любовь к армии, ставшей, наверное, самым большим гражданским чувством в жизни отца, оставалась такой же сильной, преданной и беззаветной. О ней он трепетно рассказывал на многочисленных встречах в институтах, школах, на предприятиях, и как рассказывал - заслушаешься! Особенно отец был торжественен, когда его приглашали в день Великой Победы на встречу со старшеклассниками Тбилисской 56-й школы, где учился его любимый, единственный внук, мой сын Игорь. Тогда гвардии полковник запаса (он не любил слово «отставка») надевал свой парадный мундир с полной выкладкой боевых наград и становился сразу лет на десять моложе... Моего дорогого отца Дмитрия Григорьевича Дерткина в далеком теперь уже 80-м похоронили с воинскими почестями в столице Грузии, городе, ставшем для него и его семьи близким и родным на долгие годы. Низкий поклон его светлой памяти, наша безмерная благодарность ветеранам, обеспечившим Великую Победу!
|
...
