 |
|
Историю прислала - Савина София Александровна Сегодня я оказалась участницей акции «Мы - дети Великой Победы!». А еще совсем недавно я записала интервью с волгоградской журналисткой Т. Л. Мельниковой о Великой войне и Великой Победе, которую приближала и ее семья. Я думаю, что ее семейная история «заполнит еще одну страницу великой летописи священной войны». Петр Марченко, ведущий телепрограммы «Время», однажды рассказывал: его школьный учитель утверждал, что история измеряется рукопожатиями. Если мы можем пожать руку очевидцу какого-либо события, то оно еще не так далеко от нас, это еще современность. Великая Отечественная война для моего поколения - близкое, но отдаляющееся событие. К сожалению, все меньше и меньше остается ветеранов, однако мы еще можем пожать руку тем, кто не участвовал в сражениях, но хранит память о великой битве, кто может рассказать о ней, чтобы помнил «мир спасенный».
Мой собеседник - Татьяна Леонидовна Мельникова, волгоградский журналист, она многие годы проработала в газетах «Молодой ленинец», «Волгоградская правда», «Вечерний Волгоград». Мы едем с ней по Второй Продольной. Остановка «ЖКО». - Смотри, - показывает она, - видишь два дома в «заплатках» из желтого и красного кирпича? Это английские дома - так их называли до войны. Они свидетели страшного для Сталинграда сорок второго и победного сорок третьего. Здесь до войны жила моя семья. Родные Татьяны Леонидовны - мирные жители и защитники города, она - дитя военного Сталинграда. Ничего уже не расскажет о том времени Владимир Петрович Иванов, ее дед, - он скоропостижно скончался в сорок восьмом. Но о нем рассказать стоит. Мой дед - человек мирной профессии начинает свой рассказ Татьяна Леонидовна.- Он был врачом, специализация - акушер-гинеколог. На военную службу его призвали еще в финскую. Затем он служил в больнице Ильича - она и сейчас находится на том же месте. Когда началась война, Владимир Петрович стал начмедом госпиталя №2102, который располагался в Ельшанке.
Тогда еще Сталинград считался тылом, здесь было много эвакуированных, много было и раненых. Вспоминает Татьяна Леонидовна, как читала бойцам стихи о разрушенном доме и кукле, на которой остались кровавые следы от детских ладошек. Раненые слушали, аплодировали и плакали. Они одаривали, чем могли, маленькую артистку, а дед ругал, что брала у бойцов угощения от их небогатого пайка. Но это будет позже, когда госпиталь вернется из эвакуации.
А пока еще сорок второй. Дед в госпитале. Мама, учительница, ходит с другими горожанами «на рубежи» в район Спартановки - роет укрепления, а маленькая Таня с бабушкой дома. На всякий случай собран портфель с документами: если начнут бомбить - сейчас же к стадиону, там щели, в них и прятались. Однажды, вернувшись, увидели выбитые рамы в своем доме, одна рама лежала в детской кровати, на полу валялся будильник и громко-прегромко тикал. Отсчитывал время. До страшного 23 августа оставалось совсем немного, город уже бомбили. В начале августа госпиталь эвакуировали, деду разрешили взять с собой семью.
-Знаешь, - улыбается Татьяна Леонидовна, - до войны по Волге ходили два «американца»: пароходы с красивыми названиями «Изумруд» и «Бриллиант». Один из них можно увидеть в фильме «Волга-Волга», такой белый красавец с большим колесом на корме. Вот на «Бриллианте» и эвакуировали госпиталь. Помню, ночью (как я сейчас это себе представляю, в районе, где находится Волго-Донской канал) раздался крик: «Капитан, останови пароход - раненых погубишь!» Что делать? Времена суровые - вдруг провокация?! А если нет? Фашисты, стремясь отрезать все пути для эвакуации, сбрасывали в воду мины. Капитан, рискуя карьерой и головой, все же заглушил двигатель. А этот неизвестный, кричавший в ночи, - видимо, бакенщик - спас жизни нам, всем, кто находился на пароходе. Потом ждали тральщиков, утром в их сопровождении продолжили путь.
Эвакуация. Астрахань, Гурьев - О своих детских впечатлениях Т.Л.Мельникова напишет потом автобиографическую повесть «Когда гроза ушла на запад». Сейчас о другом: - Дед мой - настоящий русский интеллигент, подвижник, работал - себя не щадил. Когда раненых поставили на ноги, госпиталь свернули, было решено коллектив расформировать. Владимир Петрович и коллектив сохранил, и медицинское оборудование не дал разбазарить. Персонал писал в Москву: «Мы- сталинградцы, наше дело - восстанавливать город¦, и Москва дала «добро». Госпиталь возвратился в Сталинград. Разместили его в Бекетовке в здании школы.
Мы вернулись в город весной сорок третьего. Ехали в Сталинград по новой железной дороге - Ее строили в войну женщины и дети на левом берегу Волги. Дороги прямой в городе не было - добирались в объезд, через Гумрак. Поезд там долго стоял. Вдали на поле увидели что-то вроде памятника - решили посмотреть. Но даже не успели подойти к нему поближе, так, чтобы читалась надпись, как вдруг в ужасе почувствовали, что земля шевелится. Это была одна огромная братская могила! Земля оседала, она только чуть-чуть прикрывала мертвые тела. В районе Гумрака шли тяжелые бои, здесь войска несли огромные потери, как, впрочем, и в городе. Рассказывают же люди, что в ту, первую после освобождения Сталинграда весну, красными тюльпанами зацвел холм Мамаева кургана. Скорбь по погибшим и память о них. Спустя много лет я как-то пыталась отыскать на холме хотя бы один цветок - один и нашла. Хочу верить, что с памятью человеческой такое не произойдет.
Хорошо помню деревянное здание на привокзальной площади. Странно, но вид развалин не ужасал - привыкли за войну. Представь, как был разрушен Сталинград - от вокзала мы видели элеватор! Помолчав, Татьяна Леонидовна рассказывает, как жили на улице Лавровая, как среди бараков оставались еще солдатские захоронения, как женщины, плача, пытались перенести их в одну братскую могилу в парк, как искали среди убитых своих близких, знакомых. Говорит она и о том, какое доброе сердце у русских женщин: в Бекетовке лечили не только своих, но и пленных. Горечь и боль были - ненависти не было.
Беседуя, мы подходим к больнице Ильича. Сюда, в родной район, на Баррикады, осенью сорок пятого вернулась семья - деда пригласили восстанавливать больницу. Многие жили прямо в полуразрушенном здании. Лестница, которая вела наверх, была разбита посередине - все привычно перепрыгивали через недостающие ступени. Во дворе - огромная воронка: здесь шли последние бои за город.
- Играя, мы, дети, часто забирались в подвал больницы, - продолжает Татьяна Леонидовна. - Там кто-то, скорее всего, какой-то боец, картину нарисовал: витязь в шлеме с красной звездой. Смотрели мы и такими представляли себе наших защитников. О наших солдатах стоит помнить. Многие, кто Сталинград защищал, возвращались потом сюда его из руин поднимать, здесь и оставались. Он священным был для них. Вот, например, гвардейцы 3-его механизированного корпуса восстанавливали школу №16. Собирали средства. В 1945 году школа уже работала, потом приезжала делегация - подарили лыжи и музыкальные инструменты. Какое это было богатство - духовой оркестр! Во время праздничных демонстраций замолкал оркестр на площади, когда проходил, играя марш, школьный.
Помню я первый урок в школе. Фасад здания уже отстроенный, красивый. Учительница повела нас на улицу и показала школу с другой стороны - стена была «исклевана» пулями. Часто думаю о том, как тогда людям хотелось мира - уже в 1946 году часть дворца культуры на Баррикадах была восстановлена. Поражал воображение красивый голубой занавес. Оказывается, его успели спрятать, зарыли и лепнину. Учащиеся ФЗУ парк сажали. Конечно, средства выделяли, но и работали все от души.
Не восстановленная полностью, больница тоже работала. Владимир Петрович добился открытия родильного отделения - после войны рождалось много детей. При больнице была своя гончарная мастерская. Однажды мастер сделал на моих глазах из бесформенного куска глины рюмочку. Она долго у меня жила. Поклониться Сталинграду приезжали многие, в том числе и из-за рубежа. Дед принимал госпожу Черчилль. Она подарила рентгеновский кабинет, тогда он был единственным в Сталинграде, и хирургический инструмент.
Дед умер скоропостижно в 1948 году. Хоронили из здания ДК- Гроб долго не могли поставить на машину - люди, кто работал с ним, в эвакуации был, пациенты, несли его на руках- Прощались, благодарили. От больницы мы спускаемся вниз к заводу «Баррикады». -Как твой материал будет называться? «Помнит мир спасенный»? - спрашивает меня Татьяна Леонидовна и продолжает: - Тогда напиши еще и об этом- Она, прекрасный рассказчик, хранит в своей памяти имена многих людей, связанных с родным районом, с войной, и готова говорить и говорить и них. Об Аполлинарии Николаевне Чайковской, инженере завода «Красный Октябрь», о директоре завода «Баррикады» Василии Сергеевиче Шачине и его жене Ольге Арсентьевне, о парторге завода П.П. Орлове, о студентке механического института Валечке Цветковой, захваченной в плен «на рубежах» и вернувшейся домой после войны, когда уже никто не ждал, о ее отце Евгении Васильевиче Цветкове, директоре школы №35. Говорит она и об общей боли баррикадцев - разбитом при бомбардировке эшелоне с эвакуированными из города семьями, о том, что где-то под Ленинском есть памятный знак и что к нему по-прежнему ездят заводчане.
- Журналист темы не выбирает, - признается Татьяна Леонидовна, - не люблю громких слов, но война, человеческая трагедия, человеческий подвиг - это тема святая. Журналист Мельникова много писала об этом. Среди героев ее очерков В.М. Ионов, заместитель начальника штаба 39-ой гвардейской стрелковой дивизии, что защищала Красный Октябрь, доктор З.В. Ермольева, сделавшая почти невозможное, чтобы предотвратить эпидемию холеры в Сталинграде, «дорогая женщина России» - Александра Максимовна Черкасова. Эти и другие публикации показывает Татьяна Леонидовна, когда мы сидим в ее кабинете. На старом дедовском столе, сделанном из крепкой сосны, среди многочисленных газетных материалов лежат и художественные произведения о войне - рассказы «Тополь комдива», «Лысая гора». Их автор - писатель Мельникова.
- А это о моей тете Александре Николаевне Серовой, статья названа «Счет маленькой Ниночки». Тетя была учительницей, работала в той самой школе №16. Последнее письмо от мужа она получила с Дона: «Стоим на речке, где я еще недавно так хорошо отдыхал в доме отдыха». Затем были только тревожные сводки с линии фронта и никаких известий о его судьбе. Надеясь узнать что-нибудь о муже, Александра Николаевна осталась в городе, попала в плен и оказалась в фашистском концлагере, который находился в Белой Калитве. Здесь она и похоронила свою маленькую Ниночку. К войне у Александры Николаевны свой счет. После война она восстанавливала не только разрушенный город, но и разрушенные души - учительствовала, как и ее брат Михаил Николаевич. Директор железнодорожной школы в Сарепте, он воевал, был ранен, после войны работал с детьми в железнодорожном интернате.
О военных судьбах близких расскажут их письма - такую подборку готовит сейчас Татьяна Леонидовна для публикации в журнале «Отчий край». В документах, как известно, «течет живая кровь времени», письма - самый достоверный, самый искренний документ. - Разве я имею какое-либо отношение в войне? - время от времени повторяет журналист Мельникова. Однако понятно, что вопрос риторический. Она даже профессии своей училась у ветеранов Великой Отечественной. Лев Александрович Куканов - основатель газеты «Вечерний Волгоград», до этого работал и в «Сталинградской правде», и в «Волгоградке». Интересно, что из одного класса обычной школы стали журналистами двое: Л.А.Куканов и В.Б.Ростовщиков, собственный корреспондент газеты «Известия», он по комсомольскому призыву участвовал в разминировании города. А Лев Александрович никогда не вспоминал о войне. Лишь однажды рассказал, как чудом выжил в мясорубке, когда с товарищем, таким же восемнадцатилетним новобранцем, был вынужден спать под нарами. Смерть прошла мимо - все, кто спал наверху, погибли.
Сколько судеб! И через каждую прошла война. И каждая достойна повествования. Татьяна Леонидовна в этом убеждена. Такому бережному отношению к судьбе человека, к истории родного края у нее стоит поучиться. К 60-летию Победы показывают кинофильмы. Один из них – «Сочинение ко Дню Победы» - удивительно созвучен теме моей работы и просто потрясает. Последние кадры. Май. Москва. Парад Победы. Звучит торжественный марш, и по Красной Площади идет ветеран со знаменем в руках. Один. Последний- Солдат Великой Отечественной.
Когда-нибудь это произойдет: не останется ни тех, кто воевал, ни тех, кто в тылу приближал победу, ни участников, ни очевидцев. Но должны остаться документы, письма, воспоминания, память об их судьбах должна остаться. Остановимся, послушаем их рассказы, запишем их имена, известные и не очень, чтобы всегда и во все времена «помнил мир спасенный»!
Редакция сайта не отвечает за достоверность присланных читателями писем и историй
|
