 |
|
№4. ГЕНРИХ ВИЛЛИЕН – солдат 1 р. 417 пп 168 пд. Эльзасец. Родился в 1923 году. Работал ткачом в Вессерлинге. В немецкой армии с декабря 1942 года. Перебежчик. 15.4.43 г. Военнопленный показал: Военная служба. «В Сорочинцах наш запасный батальон был передан в 168 дивизию, и там же мы продолжали обучение ещё три недели. Из Сорочинцев батальон пешком прибыл на фронт в село Гривенка, севернее Белгорода (в конце апреля). На фронте батальон сменил эсэсовские войска, которые якобы ушли в Харьков (так говорили эсэсовцы)». О своём пулемётном расчёте. «2, 3 и 4 номера пулемётного расчёта: Шеббель Йозеф, Циглер Генрих, Бургард Карл – все эльзасцы, 1923 г.р.» О личном составе роты. «В роте до 40% эльзасцев, немало поляков (уроженцы Верхней Силезии), австрийцев. Когда солдаты находились на обучении в Голлабрунно, между немцами с одной стороны и эльзасцами и австрийцами с другой, часто возникали споры. Немцы все хвастали, что они победят, что англичане, французы и американцы плохо воюют, что только немцы хорошие солдаты. Эльзасцы же, иногда и австрийцы, доказывали, что французы в прошлую войну победили, что немцам в эту войну случайно удалось захватить Францию. Эльзасцы доказывали, что немцы не победят, что русские вместе с англичанами и американцами побьют немцев. Часто эти споры доходили до драк. Но никто из начальства не вмешивался в эти споры, т.к. солдаты не доносили о них. В казармах всегда держались отдельными группами: немцы, эльзасцы, поляки и австрийцы». О потерях. «Четвертый взвод, к которому я принадлежал, потерь не имел, ибо он занял обороны только 5 июня, после боя у высоты 295.7, что севернее Белгорода. Солдаты, участвовавшие в этом бою, рассказывали, что когда русские контратаковали, то среди немцев было много раненых и убитых, которых они не могли унести с поля боя из-за внезапности нападения русских и сильного огня. Две санитарных машины беспрерывно перевозили раненых, но они не успевали, к тому же сильный артиллерийский обстрел русских мешал им добраться до позиции. Наступление подготавливалось несколько дней, и было объявлено о том, что оно произойдёт 31 мая, но оно почему-то не состоялось, затем говорили, что 2 июня – и на этот раз наступление не началось. Капитан Шульц (командир 3 батальона) говорил во время ротных занятий, что 3 батальон уже трижды был разбит. В каждой роте осталось не более 3-6 человек старого состава. Я лично видел, как в Гринёвке, на северо-западной окраине, хоронили 10 или 12 убитых. На месте похорон были уже 4 немецких могилы. …(затерто) Яму для погребения немцев копали русские военнопленные. Я также слыхал от других, будто были тяжело раненные, и им ампутировали руки, ноги. Артиллеристы с самоходных пушек рассказали мне, что когда они приближались к русским окопам, то русские солдаты в упор из противотанковых ружей стреляли по самоходным пушкам. При этом артиллеристы заявили, что это были, очевидно, сталинградские солдаты. Солдаты рассказывали ещё, будто тяжелораненых немцы не могли увозить, а клали их в воронки, в окопы, и будто те умоляли о помощи, но никто к ним не подходил, ибо «сталинские органы» вели сильный обстрел. Многие из солдат побросали вооружение, патроны и бежали. Говорили, будто немцы оставили 160 ящиков с пулемётными лентами, наполненными патронами, два станковых пулемёта, один выпуска 1942 г., другой 1943 г., несколько ручных пулемётов, миномётов и много винтовок. Немцы же якобы захватили у русских два ручных пулемёта. 1-й взвод 1-й роты 417 полка до наступления имел до 40 человек, а вернулось после наступления – менее 30 человек». О вооружении. «У многих солдат нет касок и противогазов. Первый и второй номера пулемётного расчёта должны иметь пистолеты, но им их не выдали. Пулемёты все новые, выпуска 1942 и 1943 года, скорострельные… (затерто). Винтовки попались плохие, хотя и новые. Каждая винтовка заряжается пятью патронами, но очень часто бывают задержки, выпускают два патрона, иногда три, а остальные застревают в магазине. Приходится вынимать патроны из магазина, прочищать, но и затем больше трёх не выстрелишь. Артиллеристы говорили мне, что до недавнего времени можно было без разрешения стрелять из пушек по русским окопам, по замеченному скоплению русских. А теперь это запретили. Чтобы открыть огонь по намечаемому скоплению русских, надо запросить разрешения свыше (из армии), и только тогда можно выпустить указанное свыше количество снарядов. Артиллеристы в беседе объяснили это отсутствием снарядов и плохим подвозом. Кроме того, среди солдат говорили, будто много снарядов не рвётся, и объясняли это саботажем в тылу, где боеприпасы готовят иностранцы. 12, 13 и 14 июня на переднем крае не было патронов. Обычно немцы, начиная с 20.00 до 3.00, беспрерывно стреляют. Утром доставляют патроны, а в эти три дня патронов не было. Я не знаю, чем объясняется отсутствие патронов». Солдатский быт. «У ряда унтер-офицеров и солдат, отступавших из-под Воронежа, не было второй пары белья, и они долго её не могли получить. Недавно им выдали подготовленное для русских военнопленных нижнее бельё. На всех рубахах напечатана впереди надпись на немецком языке»для военнопленных». По этому поводу солдаты между собой шутили, заявляя: «Эти уже готовы, они могут идти к русским». О положении на оккупированных немцами территориях. «Когда мы проезжали через Польшу, на вокзалах всюду толпы измождённых людей окружали вагоны, протягивали руки и просили хлеба. (Слёзы сами собой текли из глаз). Мы, эльзасцы, говорили между собой, что эти проклятые собаки-немцы всё забрали у поляков: хлеб, яйца, - а население голодает. Когда солдаты находились в Сорочинцах, я видел, как по селу шли до ста молодых девушек и женщин среднего возраста, и все они рыдали. Думали, будто кого-то хоронят. Вечером же хозяйка дома, у которой я остановился, рассказала, что этих женщин немцы угнали на работу в Германию». О пропаганде. «Дома я неоднократно слышал радиопередачи из Лондона и Москвы. Сначала Москва передавала на русском языке, потом на немецком и французском. Я всегда слушал передачи на немецком и французском языках. По радио я узнал о поражении немцев под Сталинградом. Я был тогда в отпуске. Эльзасцы не доверяют сообщениям германского Верховного командования. Если верить их цифрам, то немцы уже давно должны были быть в Америке. Недавно я читал сообщение немцев о том, что немецкие подводные лодки потопили за месяц 75 кораблей союзников, сами же не потеряли ни одного. На Кубани немцы якобы сбили 51 русский самолёт, сами же потеряли два самолёта. Между тем, сами немцы пишут, что русские вооружены до зубов». О мощи Красной Армии. «Я видел, как в первых числах июня русские самолёты сбили немецкий разведывательный самолёт, как будто «Хейнкель». Однажды (4 или 5 июня) над селом Гриневка очень низко пролетели 8 советских бомбардировщиков. Они внезапно показались из-за облаков. Зенитки начали беспорядочно бить. Солдаты спрятались в щели. Русские летчики летели, не обращая внимания на огонь зениток. Они пролетели на Белгород, и вскоре солдаты «услышали их работу». Солдаты спрашивали, почему по русским самолётам не стреляли крупнокалиберные зенитки, и кто-то сказал, будто крупнокалиберные зенитки сейчас используются в качестве противотанковых средств, что они стоят в окопах наготове на случай, если бы русские танки начали наступать. Об этих танках солдаты говорили, что они очень мощные и их броню трудно пробить». Настроения солдат. «Среди солдат распространено много разных слухов. Так, много говорят о втором фронте. Немцы утверждают, что на побережье Франции созданы сильные укрепления. Каждый немец с… и думает, что он строит укрепления. Об англичанах я не беспокоюсь. Сен-Назер и Дьепп были только пробой, чтобы увидеть, как оно выглядит, а если они бросят много кораблей и авиации, то дело сделают. Мы надежды не теряем. Месяц тому назад немецкие солдаты говорили, что турки объявят войну Германии и, возможно, пойдут против Италии. При этом немцы заявили, что если бы Германия потерпела поражение в этой войне, то это было бы концом Германии. Немцы очень озлоблены против итальянцев. В поезде, по пути в Россию, немцы говорили, что итальянцы – первый враг немцев, что в зимних боях они перебегали к русским и там стреляли из русских скопов по немцам, что они отдали русским своё оружие.
Когда немцы будут разбиты, надо создать всюду концентрационные лагеря, чтобы туда посадить остаток немцев, чтобы эта свинская банда больше не могла подняться. Туда бы нужно тогда армию казаков (я до войны в кино, во Франции, видел казаков, которые с шашками наголо через огонь на своих конях очень метко рубили). Они виртуозы. Я и многие другие солдаты не верим в то, что немцы будут наступать, ибо, направляясь из Сорочинцев к линии фронта, солдаты видели, как далеко в тылу копают противотанковые рвы. Отсюда делаем вывод, что немцы думают обороняться. Противотанковые рвы копали женщины и подростки. Немцы очень нервничают по поводу того, что наступления нет, а лето проходит. Австрийцы и эльзасцы говорят между собой, когда речь идёт о том, как бы скорее вернуться домой, что скоро наступит весна, а значит, можно будет вернуться домой, ибо русские будут наступать. Солдаты толковали также о том, что если бы не эсэсовцы, то русские были бы уже во Львове, а может быть, и в Берлине. Эсэсовцы – те всегда идут впереди, прорывают фронт, а уже за ними следует пехота». Идеологическая обработка солдат. «При дивизии имеется дивизионный католический поп Франц Унгер. Когда солдаты должны были уйти из Сорочинцев на фронт, был собран весь батальон, и поп служил молебен. Поп причащал. Каждому солдату выдавали памятку, написанную Унгером. До занятия обороны в роте каждое воскресенье происходило обучение солдат. Проводил его командир роты. Он говорил о том, как должен вести себя солдат, что нельзя нарушать уставы, о мерах взыскания за нарушение устава, о том, что нельзя читать вражеские листовки. За полтора месяца (май и первая половина июня) только один раз батальон повели в кино в какое-то большое село. Демонстрировали любовный фильм и еженедельное обозрение о Кубани, как там немцы ведут оборонительные бои. В Сорочинцах выступали артисты из Берлинского театра. Были музыкальные номера, какая-то девушка пела, две старухи танцевали. По пути в Россию солдатам были розданы пакеты под названием «пакет Геббельса». На двух – один пакет. В нём были: зубная щетка, лезвия для бритв, писчая бумага. В некоторых пакетах были и часы. 12 или 13 июня выдали снова на каждых двух солдат, находящихся на переднем крае, такие же пакеты, только под названием «пакет Геринга». Солдаты говорили, что вскоре выдадут «пакет Гитлера». О дисциплине. «Нарушителей дисциплины немного. Стоя в кухне за получением чая 10 или 11 июня, я слышал, что один унтер-офицер, немец, порезал себе руку и перерезал вену. Его судил военно-полевой суд за членовредительство. Говорили, что он якобы расстрелян. Я думаю, что его не расстреляли, а куда-то увезли». Об обстоятельствах пленения. «Ещё когда я был в отпуске, отец советовал мне при первой возможности бежать из армии. Отец ненавидел мой немецкий мундир. Вместе со мной в пулемётном расчёте, как я уже говорил, были ещё три эльзасца. Они тоже заявили о своём желании бежать к русским. Я убеждён, что при первой возможности они перебегут. Если бы русские наступали, то многие эльзасцы сдались бы в плен. Я слышал 11 июня вещание вашей звуковещательной станции, читал вашу листовку с фотографиями Паулюса и других сдавшихся в плен генералов. Одну листовку мне дал какой-то солдат. Унтер-офицер говорил солдатам нашего расчёта, что он слышал, как русские по радио говорили о событиях под Сталинградом, о многих тысячах пленных немцев. За несколько дней до прихода к вам я нашёл листовку, отрезал пропуск и спрятал его. В одном из карманов я спрятал белый платок. 15 июня в 6 ч. 30 мин. Утра мне было приказано остаться наблюдать, некоторые солдаты из моего расчёта уснули. Оглянувшись кругом и убедившись, что все спят, я бросился вперед в траву и на коленках отполз на 150 метров. Меня заметили немецкие наблюдатели и начали обстреливать из пулемётов. Я лёг и выждал, пока прекратилась стрельба, но когда отбежал дальше, меня начали обстреливать из миномётов. Я бросился в воронку, но поскольку стрельба продолжалась долго, я пролежал до 14.00, затем, заметив русских, бросился к ним, замахал белым платком, красноармейцы начали в ответ махать мне, показывая куда идти. Тогда я быстро перебежками добрался до вашего переднего края».
|
