|
Историю прислала Максименко Ольга
Мой дед родился в пресловутом 1923 году. В мае 41-го ему как раз исполнилось 18 лет, после войны из его ровесников не вернулся почти никто. Хотя, и после войны все было даже не так как сейчас. Мама говорит, что редко кто из ветеранов одевал ордена и медали, что дед никогда не рассказывал ей о войне, и что все тогда было не так. Дед даже, по маминым словам, вел себя так, как будто бы ощущал некоторую ответственность за то, что вернулся живым, что не смог продолжать строевую уже в 42 после ранения, что не дошел до Берлина. Только ближе к старости он начал рассказывать, как было ТАМ. В том числе и мне, да и, пожалуй, что больше всех мне. Дед рассказывал, что в 41-м он учился в летном училище, кажется в Куйбышеве. После начала войны их, еще совсем мальчишек, ускоренно обучили всему, что требовалось от солдата и отправили на фронт. Попали они в мотострелковую дивизию. Когда я была совсем маленькой, дед говорил, что мотострелковая дивизия – это дивизия, которая переезжает на машинах и мотоциклах. Такая быстрая и легкая на подъем. Мне это казалось чем-то сказочным, непобедимые пехотинцы на машинах с гудящими моторами. Уже много позже, даже после моего совершеннолетия, наверное, дед сказал одну фразу: «Нас перекидывали по линии фронта туда, где немцы прорвались, чтобы дыру заткнуть». Я не переспрашивала, просто та война стала для меня очень близкой и страшной. Сейчас я думаю уже, что для многих из нас война – это просто слово, черно-белые фотографии и День Победы. Ощущение того, что на войне убивают, и случиться это может с любым, даже самым добрым, честным и бескорыстным человеком, притуплено давностью лет. Там нет справедливости, запланированного подвига и эффектных боев, там есть только инстинкты и выбор: либо ты, либо кто-то другой – вопрос выживания. Деда ранили в 42 году, пуля попала в левый локоть. Каких-то десять сантиметров правее и не было бы на свете моей мамы и меня. Дальше были санитарные поезда, полевые госпитали. Рука у деда до сих пор не сгибается в локте до конца. В 43 в связи с неспособностью держать оружие он был принят на завод, производящий снаряды, где и проработал до конца войны. Трудно оценивать чей-то личный вклад в Победу, она ведь одна на всех и не стоит ее делить. Да и мне не хочется, чтобы так было. Мой дед не был героем, но он выжил, и сейчас, когда ему уже 83 года, разве это имеет значение, дошел ли он до Берлина? Главное, что благодаря ему и тысячам мальчишек 1923 года рождения немцы не прорвались по линиям фронта намного дальше, и мы все своим рождением обязаны им.
Редакция сайта не отвечает за достоверность присланных читателями писем и историй
|
