 |
|
Вначале про отца.
Был он мотористом в авиационном полку.
Дело происходило в то время, когда наши войска только-только вступили на территорию Германии.
Решил этот моторист с аэродрома до деревни (где ночевал личный состав) пройти напрямик через лес. Поскольку война ещё шла, то прихватил с собой автомат. В лесу он немножко заплутал и вышел к немецкому хутору – забор, дом, огород. В огороде старуха копается.
Весна, но было уже жарко. Подошёл он к забору и старухе: «Вассер, вассер …»
Та кивнула и пошла в дом. Но тут на крыльцо вышла молодуха, лет 25-ти. И начала, что-то громко старухе выговаривать. Моторист по-немецки не понимал, но слова «руссише швайн!...» понял.
Автомат с плеча: «Ты кого это, сучка фашистская, свиньёй обозвала?!..» И одной очередью молодку завалил. Насмерть.
Плюнул и пошёл себе дальше.
Старуха бегом в комендатуру, через три часа моториста уже арестовали.
Трибунал.
Заседание открытое, прямо в расположении полка.
И выясняется, что у мужика в оккупации погибли жена и двое детей.
Зимой 42-го немецкие солдаты пришли и забрали корову, его жена попыталась этому помешать, её застрелили. Детей (старшему было семь лет) трогать не стали. Дети умерли сами. От голода.
Так получилось, что, двигаясь на Запад, полк проходил через городок этого моториста. Там-то мужик и узнал, как закончилась его семья.
С учетом этого обстоятельства, как смягчающего вину, трибунал вынес приговор – месяц гауптвахты.
Весь личный состав полка был страшно возмущён несправедливостью приговора. «Надо было – говорили – всех в доме убить, а дом поджечь! И никто бы не узнал!...»
Только потом поняли, как мужику повезло – буквально через пару недель, за убийство «мирного» немца или немки, трибуналы уже давали расстрел, невзирая ни на какие смягчающие вину обстоятельства.
Теперь история про юношу.
В 20 лет, в конце 1941-го, он был выпущен сержантом-летчиком.
Попал в штурмовой авиаполк.
В письме родным – отцу, матери и младшей сестре успел похвастаться, что летает на штурмовике. Машина, мол, надёжная, и есть чем дать немцам «прикурить». И то, и другое было правдой, ну, а что сам смертник, того родным сообщать не стал. Незачем.
А летом 1942-го город, где жила его семья, заняли немецкие войска.
Соседний от них дом заняли два офицера с двумя десятками солдат.
В один из дней немцы крепко выпили и давай «пытать» переводчика (у офицеров был переводчик от комендатуры): мол, видели в соседнем дворе молоденькую русскую фройляйн, так не согласится ли она развлечься вместе с господами офицерами на взаимовыгодной основе? Переводчик был редкостной сукой из местных (он был фольксдойч), семью этого лётчика знал хорошо, и сказал сразу, что фройляйн не согласится: до войны она была комсомолкой и недотрогой, а брат у неё так вообще летчик-штурмовик.
Как только немцы услыхали про брата, то будто обезумели: «О!.. Семья «русского мясника»!..» (Видать, где-то им наши штурмовики дали жару).
Ворвались в дом этого летчика (а дома были мать и сестра), выволокли женщин на улицу, избили их, после чего приколотили гвоздями к воротам их собственного дома. А сестру перед этим ещё и изнасиловали. И пошли пить дальше.
Соседи вызвали полицию. Полицейские разрешили женщин с ворот снять и отправить в больницу. Но, никаких уголовных дел против немцев возбуждать не стали. Радуйтесь, сказали, что остались живы, т.к. за вашего брата, вас бы в лагерь надо отправить. Но, так и быть, живите пока на свободе.
Поразительно, но обе женщины выжили.
Потом город освободили, и летчик узнал, что сделали с его мамой и сестрой.
Продолжил воевать. В Восточной Пруссии при штурмовке немецких колонн снижался так, что «брюхо» штурмовика заляпывалось кровавыми ошметками.
Закончил войну Героем Советского Союза.
И так и не тронул ни одной немки.
Редакция сайта не отвечает за достоверность присланных читателями писем и историй
|
