|
Я родился в мирное, счастливое время, но я много слышал о Великой
Отечественной войне, ведь горе и беда не обошли стороной и моих родных и
близких. Тяготы военного времени выпали на долю моих прадедов.
Своих прадедушек по маминой линии – Беляева Петра Ивановича и Железникова
Сергея Андреевича – я знаю лишь по рассказам мамы и бабушки. Сергей Андреевич
воевал. Был контужен. И, к сожалению, не дожил до наших дней. Пройдя всю войну,
в мирное время он долго болел и рано умер. Очень жаль, что рассказы о его боевом
пути доходят не от него, а из воспоминаний родных и близких.
Петр Иванович работал на оборонном заводе. В день объявления войны у него
родилась третья дочка. Завод, на котором работал прадедушка, был эвакуирован на
Урал, в Челябинскую область. Когда прибыли к месту назначения, паровоз отцепили,
а платформы, на которых во время следования уже монтировали станки, остались
стоять на дальних путях и еще не существующий завод начал выпускать снаряды.
Домой, в семью, прадед приходил раз в неделю, и - вновь на завод, который и
строился и выдавал продукцию. Но это я тоже знаю только по рассказам
родственников.
А прадедушку по папиной линии, Васильева Анатолия Эрастовича, я знал лично.
Более того, он оставил свои воспоминания «О жизни и немного о себе». Когда
началась Великая Отечественная война, он учился на последнем курсе Московского
института цветных металлов. А его воспоминания о военных годах заканчиваются
лишь в конце 1950 года, когда, будучи корреспондентом ТАСС, он освещал события
Корейской войны. Я хочу привести здесь маленький отрывок из его воспоминаний о
самых первых днях Великой Отечественной войны, первой растерянности и даже
непонимании того, что за беда надвигается.
«…Утром 22 июня по радио прозвучало выступление Молотова В.М. о нападении
Германии на СССР. В тот же день была объявлена мобилизация, и в военкомат
выстроилась очередь призванных в армию, начались проводы уезжавших на фронт.
Время было тревожное, немецко-фашистские войска приближались к Москве. Нас,
студентов московских вузов, посылали копать противотанковые рвы под Москвой. Наш
институт копал под Подольском, я возглавлял бригаду, ибо был членом
факультетского бюро комсомола.
Над Москвой появились вражеские самолеты, но я любопытный и не знавший еще
бомбежек, не спускался в бомбоубежище, стоял под аркой ворот, а то даже и на
балконе здания, с любопытством следя за лучами прожектора. Но это продолжалось
недолго. В один из дней бомба попала в здание общежития и пробила три этажа.
Шла война, а занятия продолжались. Где-то в начале июля группа наших
комсомольцев, в том числе и я, пошли в Ленинский райвоенкомат с желанием
добровольно уйти на фронт. Но там нам сказали, что есть решение правительства не
призывать студентов последних курсов, а дать закончить вуз, после чего решать
такие вопросы с учетом потребности в специалистах промышленности. Ходили мы и
еще раз, но с тем же результатом.
14 октября нас собрали в большой аудитории и приехавший в институт
заместитель министра, профессор, лектор Суханов, только что вернувшийся в Москву
после участия во взрыве Днепропетровской гидроэлектростанции (он был крупнейшим
специалистом по буровым работам), объявил нам, что по решению правительства 14
крупнейших вузов страны должны эвакуироваться на восток, в частности, наш
институт планировалось вывезти в Алма-Ату. Сбор был назначен в вестибюле
института на 16 октября.
В этот, столь памятный многим, день началась массовая эвакуация учреждений и
населения Москвы. Несколько часов мы провели в ожидании распоряжений. Вдруг по
радио предупредили: «Ждите срочного сообщения». Эта информация повторялась много
раз и вызывала тревогу.
А затем вдруг вместо обещанного выступления председателя Московского Совета
передали постановление Моссовета о наведении порядка в городе, организации
эвакуации и т.д. Магазины продолжали работать в обычном режиме, трамваи ходили,
особой паники не наблюдалось.
Потом стало известно, что ждали исхода боев под Волоколамском, и только когда
18 героев – панфиловцев сумели надежно отбить танковую атаку немцев и не
допустить врага к Москве, было принято решение Москву не сдавать.
Где-то около трех часов дня наша колонна двинулась пешком к Шоссе
Энтузиастов, ведущему на восток страны. До конца города было около 14
километров, и я позднее удивлялся, почему мы шли с чемоданами и сумками лишних
четырнадцать верст, хотя трамваи ходили еще исправно. К утру мы таки добрались
до Балашихи.
За Москвой колонна практически распалась, и предстояло двигаться в
индивидуальном порядке, как нам сказали, к городу Горький. Мы шли по шоссе, а
мимо нас то и дело проезжали грузовые машины. Вечером смотрели на зарево над
Москвой от бомбежек…».
Я выбрал этот отрывок, чтобы показать, как в одночасье изменилась жизнь
страны. Потому что война – это не только кровопролитные бои. Пока на фронте
грохотали артиллерийские орудия, в тылу дымили трубы заводов, круглосуточно
выпуская так необходимые на фронте боевую технику и снаряды, работали госпитали,
выхаживая раненых. Кинооператоры снимали документальные фильмы, газеты печатали
хронику военных событий, композиторы писали военные песни. Кто-то еще учился,
ускоренно овладевая знаниями. И все, что ни делалось в огромной стране, делалось
ради одной, великой для всех цели – ради победы!
Я горжусь своими прадедами и благодарю их за то, что живу в свободной
стране.
|
