|
Я хочу рассказать о своей двоюродной бабушке, Чернышовой Александре
Емельяновне.
Баба Шура попала в третью ударную армию, где работала машинисткой в
политотделе тыла армии. Ей это не нравилось, потому что хотелось быть ближе к
передовой линии фронта. Хотелось испытать на себе все ужасы войны с теми, кто
непосредственно воевал в окопах. Она прекрасно понимала, что может погибнуть, и
была к этому готова. Когда представилась такая возможность (без преувеличений),
радости не было предела. На попутных машинах она добралась до 8-й Панфиловской
дивизии только к ночи. Кругом все грохотало, и было охвачено заревом огня.
Неподалеку в небольшом селении она увидела дом, из окон которого еле-еле мигал
свет. Совершенно одна, она пошла на огонек. На ней была пилотка, гимнастерка и
юбка, военные сапоги. Открыв дверь дома, она увидела много солдат, спящих на
голом полу. За столом, при горящей коптилке сидел капитан, и что-то писал.
Увидев бабу Шуру, он очень удивился, и сначала принял ее за шпионку. Когда все
выяснилось, командир был удивлен вдвойне. Так баба Шура стала гвардии
солдатом.
На фронт она ушла добровольно, из-за высокого чувства патриотизма в марте
1942 года, когда ей исполнилось 18 лет. Ей и раньше хотелось пойти на войну, но
не пускали из-за возраста. Сначала ее отправили на Калининский фронт в санотдел
3-ей ударной армии. Войну закончила под Калининградом в 1945 году.
Наиболее яркие впечатления остались с сентября 1942 года. В то время баба
Шура была артисткой и выступала с ансамблем. Концерт должен был проходить на
самой передовой, т.е. в батальонах дивизии. От немцев их отделяло всего 200
метров. Артистов попросили помочь обкладывать окопы дерном с целью
маскировки. Дивизия в этот период стояла под городом Холм Калининской области.
Погода была замечательная. Светило яркое солнце при полном безветрии. Бабе Шуре
было только 18, и так хотелось жить! Справа стеной стоял молодой лес, а за лесом
– немцы. Шли вдоль фронта, из батальона в роту, а там уже и в отделение. Дальше
ходу не было. Настроение было хорошее, немцы не устраивали обстрел, тишина.
Работая, баба Шура пела веселые арии из оперетт. Солдаты, которые были рядом,
слушали ее. Немцы тоже слышали пенье, а русские солдаты – их голоса. И так,
работая, баба Шура пела целый день.
День подходил к концу. Работа была закончена. Солнце не спеша, шло на закат,
касаясь верхушек деревьев. Оно уходило туда, где были немцы. Уставшая от работы,
баба Шура сидела на краю окопа, свесив ноги вниз. К ней подошел солдат и сказал:
«Вот ты целый день пела и немцы в нас не стреляли, они слушали твое пенье. А
сейчас пора – начнется обстрел». И только он это сказал, как со стороны леса
прямо над головой раздался оглушительный свист снаряда. Он перелетел за окоп и
ударился в березу. Бабу Шуру кто-то дернул за ноги, и она упала в окоп.
Артиллерийский обстрел продолжался. Снаряды перелетали через окопы и
совсем рядом с ужасающим визгом разрывались. Когда снаряды стали лететь реже,
баба Шура вдруг увидела, что солдаты стали быстро вылезать из окопа. Она
последовала их примеру. Потом она увидела, что все ползут по-пластунски в
сторону расположения батальона. И она тоже поползла, но у нее это плохо
получалось. Солнце уже совсем ушло за лес. Ее стали обгонять, и она поняла, что
отстает.
Уже темнело. Немцы начали вести проческу леса пулеметным обстрелом. Пули
сыпались как горох, отовсюду. Бабе Шуре стало казаться, что она уже не доползет.
Силы начали покидать ее, и вдруг она почувствовала, что рядом кто-то
быстро-быстро обгоняет ее. Она не растерялась. Двумя руками обхватила чей-то
сапог, и так они поползли уже вдвоем. Ей стало легче. Она поняла, что это ее
спасение. Таким образом они доползли до оврага и кубарем покатились вниз. Когда
они встали на ноги, баба Шура увидела своего спасителя. Это был молодой
красавец-лейтенант. Он стоял и отряхивался от пыли, даже не оглянувшись в ее
сторону. Они уже были в батальоне, где их ждала полевая кухня.
|
