|
Приближается 9 мая 2005 года – 60-летие Победы в Великой Отечественной войне. Я – полноправная наследница Победы! Хотя, конечно, слово «наследница» употребляется здесь в образном, не буквальном смысле. Ведь победу не наследуют как имущество, её не передают от старших к младшим по завещанию. Но тем не менее я ощущаю нашу великую Победу как своё собственное неотъемлемое достояние. Я горжусь и дорожу ею, бережно храню её в своём сердце.
Я – наследница Победы потому, что я русская, и моя страна – Россия – победила фашизм. Если бы война закончилась по-другому, России бы не существовало, меня бы не было. Можно сказать, что 9 мая 1945 года – день второго рождения России. Я – наследница Победы потому, что я москвичка! С наступления под Москвой в декабре 1941 года началась Великая Победа. Москва – один из символов победы! Каждый раз, когда я еду на дачу на станции «Трудовая», я проезжаю Музей танков. И я живо ощущаю, что здесь, в тихих подмосковных лесах, мы остановили фашистов.
Я – наследница Победы потому, что мой прадедушка Иван Васильевич Панов, морской офицер, воевал с немцами на Севере. Я – наследница Победы потому, что моя прабабушка Екатерина Александровна Чернова героически трудилась на текстильной фабрике в Приволжске Ивановской области, выпуская парашютное полотно для десантников. А в это время родная сестра моей другой прабабушки Циля Абрамовна Драгилева доблестно трудилась на лесоповале авиационной сосны в Ярославской области.
Я – наследница Победы не только потому, что получила возможность спокойно жить в нашей прекрасной стране. Мы, наследники, должны быть достойны тех, кто завоевал для нас счастье Победы, и особенно тех, кто заплатил за неё своей жизнью, в сорок первом в полях Белоруссии или в сорок пятом на улицах Берлина. И сегодня, когда мы радуемся жизни – ходим в кино, едим мороженое, катаемся на велосипедах, мы должны помнить: мы - граждане своей великой страны, мы – наследники Победы!
Я ощущаю эту войну не только по книгам, фильмам и фотографиям, но и по рассказам своих родственников – моей бабушки Галины Ивановны Глухарёвой, двоюродной сестры своей прабабушки Елены Рудольфовны Удрис, её родной сестры Цили Абрамовны Драгилевой... Вот перед вами впечатления и воспоминания трёхлетней и восьмилетней девочек и молодой женщины. Моя бабушка Г.И. Глухарёва (в девичестве Панова), прабабушка Н.А. Панова и двоюродная сестра прабабушки Е.Р. Удрис Вступление
В 1941 году, когда немцы уже подходили к Москве, началась эвакуация. Мою бабушку Галину Ивановну Глухарёву (ей тогда было 3 года) с её мамой Ниной Абрамовной Пановой эвакуировали в Ульяновск. C ними также поехала и двоюродная сестра моей прабабушки Елена Рудольфовна Удрис (ей тогда было 8 лет). Направило их туда Министерство Военно-Морского Флота, как членов семьи морского офицера. Рассказы Эвакуация
(рассказала двоюродная сестра моей прабабушки Е.Р. Удрис) Нас в Ульяновск эвакуировали на барже. Народу на ней было очень много, в основном были женщины с детьми. Каждый вечер помощник капитана передавал в рупор: «Детей укладывайте спать». У нас все старались уложить детей спать до того, как начнется бомбёжка или воздушная тревога. Однажды когда объявили воздушную тревогу мы, старшие дети лежали у самого борта баржи и там были достаточно большие просветы, чтобы можно было видеть всё, что происходит за бортом, и мы увидели воздушный бой наших и немецких самолётов. Один из немецких самолётов хотел бомбить нашу баржу, несмотря на то, что баржа плыла под флагом красного креста. Но его сбили. Упал он на сушу, Волгу не потревожил. И после этого начался шум, крик, все обнимались, целовались, радовались, что немецкий самолёт был подбит. А наши лётчики вышли с честью из этого боя!
Ульяновск
(рассказала моя бабушка Г.И.Глухарёва) Мы приплыли на барже в Ульяновск в середине октября. Прибыв, мы стали искать, где бы снять жильё. Но весь город был уже заполнен эвакуированными людьми и свободных помещений почти не было потому, что мы были одними из последних эвакуированных сюда. Только одна женщина сказала, что может сдать комнату. Но предупредила, что с наступлением холодов в ней жить будет уже нельзя потому, что она неотапливаемая.
Деваться было некуда, и мы остановились в этой комнате. И жили какое-то время, но когда наступили холода, там было ужасно холодно. А в это время моих бабушку и дедушку, они жили в Орловской области, в городе Мценске, эвакуировали в Башкирию в деревню Ермикеево, станция Приютово. Бабушка написала нам письмо и предложила приехать к ней. В Башкирии всё же был домик, хоть и старый, с худой крышей и печь слабо согревала этот каменный домик, но всё-таки согревала.
Зима в Башкирии была очень снежная, были ясные дни, солнце так светило, снег так искрился, что невозможно было смотреть, и был сильный мороз, а зимней одежды особо не было, нас там кутали, заворачивали. И спала я с мамой тоже в тёплой одежде на сколоченном топчане напротив печки. Жизнь была тяжёлая. Еды было очень мало, приходилось менять вещи на рынке у местного населения на питание.
Возвращение в Москву
(рассказала моя бабушка Г.И.Глухарёва) Осенью 1943 года мы стали возвращаться в Москву. Во время войны вернуться в Москву просто так было нельзя. Надо было получить разрешение. Мой папа прислал его нам с мамой, и мы собирались возвратиться в Москву из Башкирии. Нам на основании этого разрешения продали билет. Но когда я с мамой уже должна была уехать, когда уже подошёл состав, проводница нас в него не впустила, считая, что вагон переполнен и там не то, что лечь, даже сесть некуда было. Так как проводница нам не открыла, мы остались стоять на платформе. Поезд тронулся, моя мама схватила меня, поставила на порог вагона, а сама встала сзади, держась за поручни. Дверь вагона была заперта, и пассажиры стали стучать в окна проводнице, чтобы она нам открыла и хотя бы впустила в тамбур.
Через какое-то время она сжалилась и открыла дверь. Несколько часов мы ехали в тамбуре. Там было холодно, а все наши вещи остались на платформе. И один из ехавших в вагоне офицеров взял меня туда, посадил рядом и стал кормить. Но я испугалась такого количества людей, особенно военных, потому, что в Ермикеево их не было. Я заплакала и убежала обратно к маме. Тогда офицеры уговорили проводницу впустить в вагон нас обеих, сами потеснились и мы сели. Они кормили нас всю дорогу до Москвы. Так с помощью хороших людей мы с мамой вернулись домой. Сестра моей прабабушки Циля Абрамовна Драгилева
(в девичестве Гиндина) Немного о военном периоде в тылу
(рассказала она сама, ей сейчас 85 лет) Я с несколькими своими родственниками была эвакуирована в Барнаул. И там спустя какое-то время устроилась на военный завод (эвакуированный Подольский в. з. № 17). На заводе работники отливали пули для армии. Оболочка пуль была металлическая, внутрь набивали свинец. Я сидела за вращающемся по кругу станком, на котором были эти пули, и набивала их. Cмена продолжалась 12 часов. После неё работники получали 600 г хлеба. Через каждые две недели был один выходной. Сам завод работал круглосуточно. В Барнауле жить было очень тяжело. Но спустя какое-то время мне удалось вернуться в Москву. Оттуда меня направили на лесозаготовки в Ярославскую область. Там мы вместе с группой женщин вручную валили авиационную сосну, потом обрубали ветки и распиливали сосну обычной пилой на три части (5м-3м-3м). Работа была чрезвычайно тяжёлой. Когда рубка сосны закончилась, стали заготавливать берёзовые дрова. Работали мы с утра до вечера, пока было светло, и без выходных! За работу мы каждый день получали 1кг чёрного хлеба, как в действующей армии. Часть хлеба я отдавала хозяйке, у которой жила, и она варила картошку. Работы на лесозаготовках закончились уже после войны, в июне. За всю трудовую деятельность во время войны я награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной Войне с 1941-45 г.». В то время как женщины в эвакуации работали на трудовом фронте, мужчинам выпало воевать с оружием в руках. Родной брат моей прабабушки Семён Абрамович Гиндин был одним из них. Родной брат моей прабабушки С.А. Гиндин
(из семейных воспоминаний и писем) Родной брат моей прабабушки Семён Абрамович Гиндин ушёл на фронт добровольцем в 17 лет, летом 1942 года. Он убежал из дома со своим другом на призывной пункт, который находился в 50 км от того места, где они жили. Когда родители узнали об этом, приехали на призывной пункт, их уже отправили на учёбу в артиллерийское училище.
После учёбы – на фронт. Летом сорок третьего года Семен принимал участие в грандиозных сражениях Орловско-Курской дуги. Однажды они оказались в окружении: в болотах, без еды, без воды. Чтобы не умереть от голода и жажды, пришлось забивать лошадей и пить мутную болотную жижу. Потом им чудом удалось вырваться из окружения и вернуться в строй. Семен участвовал в освобождении Украины от фашистов.
Пятого октября сорок третьего года он пишет своей сестре Циле, эвакуированной в Камень-на-Оби Алтайского края: «Нахожусь километрах в двадцати пяти от Днепра (следующее слово, вероятно, название населенного пункта, вымарано военной цензурой)… В общем, все идет хорошо, и скоро немцам будет конец. Ну, а как там у вас?» Спустя шесть десятков лет эти торопливые карандашные строчки на пожелтевшей почтовой карточке едва различимы. А вот другая открытка, сестре Нине в Москву на Новую Басманную, убористо исписанная химическим карандашом, датированная двенадцатым июня сорок четвертого года: «Живу напряженной фронтовой жизнью… Тяжелые минуты бывают очень часто… Речь идет о жизни и смерти…» И скупой обратный адрес: «Действующая армия. Полевая почта 41464-Д».
За годы войны Семен был дважды ранен. Закончил войну в Польше. За боевые заслуги награжден несколькими орденами и медалями. Воевали мои родственники и на флоте. Мой прадедушка Иван Васильевич Панов был кадровым офицером, капитаном I ранга. Успел послужить в Севастополе, участвовал в походе вокруг Европы на крейсере «Красный профинтерн» из Севастополя в Ленинград. Во время войны он служил на Северном флоте, принимал участие в Ялтинской и Потсдамской конференциях, а также готовил к ним вопросы, связанные с флотом. Его наградили орденом Отечественной войны I степени, орденом Красной звезды, орденом Красного знамени, медалью «За победу над Германией».
Моя бабушка говорит, что в семье военнослужащих не спрашивали, что происходит на службе. Лишь изредка, после войны прадедушка рассказывал что-то из своих воспоминаний. Север. Начало войны.
(со слов моей бабушки Г.И.Пановой) В первые дни войны моего прадедушку командировали в штаб Северного флота. Штаб располагался в Кольском заливе в г. Полярном, вблизи единственного незамерзающего в Заполярье порта – Мурманска. Трудности в начале войны на Севере имели свои особенности. Северный флот был ещё полностью не укомплектован. Это был самый молодой флот нашей страны. Мы ещё не освоили Север, и в войне нам мешало своеобразие его природных условий. В начале войны в Заполярье солнце светило круглые сутки (полярный день), и немцы могли бомбить наши корабли круглые сутки. Наступление немцев на Мурманск (план наступления был обнаружен у убитого немецкого офицера), было расписано по дням и часам, и взять его должны были через одну неделю. Фашисты использовали горно-егерские отряды, которые могли вести бои как в горной местности, так и в нашем Заполярье. Борьба была очень тяжёлой.
Был там такой случай, о котором говорил весь флот. Шли ожесточённые бои в Мурманском направлении. Они проходили и на суше, и на море. Один краснофлотец, уже раненный, и со всех сторон окружённый немцами, вёл бой до последней пули. Потом встал, бросил гранату и немцы подорвались вместе с ним.
Против немецких кораблей мы применяли мины. До Мурманска немцы так и не дошли. Успешные боевые действия флота и сухопутных войск остановили противника. Осенью сорок первого, после подписания соглашения с нашими союзниками о взаимных поставках, в Мурманский порт должны были круглый год поступать грузы.
Первые суда с грузами из США и Англии прибыли довольно быстро. Наш Северный флот выделил помощь в сопровождении этих судов, так как этот путь проходил в зоне действия немецких морских и воздушных сил. Даже когда грузы доходили до порта, противник стремился уничтожить их. Борьба в порту была не менее жестокой, чем на море.
Когда наступила полярная ночь, судам можно было пройти без особых помех, но осень и зима приносили сильные штормы, метели – всё это мешало кораблям и авиации осуществлять охрану грузовых судов. В первые годы войны немцам удалось создать напряжённую обстановку, но они не смогли прервать судоходство на Севере. Северный флот вложил свою лепту в победу над немцами. Мой прадедушка также участвовал в войне с Японией. После её окончания его наградили медалью «За победу над Японией». Мой прадедушка И.В. Панов
(со слов моей бабушки Г.И. Глухарёвой
– то, что она узнала из разговоров в семье) Во II мировой войне Япония выступала как союзник Германии и Италии. Боевые действия с ней не велись до августа 1945 года. Япония медлила с нападением на нашу страну, хотя не отказывалась от него. Её агрессивное поведение заставляло Тихоокеанский флот находится в повышенной боевой готовности. Наши союзники на Дальнем Востоке вели наступательные операции очень медленно и они настаивали на быстрое вступление нашей страны в войну. Советский Союз объявил Японии войну 8 августа 1945 года, бои начались уже в ночь на 9 августа. Подготовка к операции на Дальнем Востоке шла в полной секретности. Даже многие офицеры ехали туда под чужими именами. Переброска войск и техники проводилась скрытно. В этой подготовительной работе к военным операциям принимал участие и мой прадедушка И.В. Панов.
Главное в войне с Японией была ликвидация очага агрессии, ускорение окончания II мировой войны, а также возвращение нашей стране исконно русских земель – Южный Сахалин и Курильские острова. Наступление планировалось стремительным и одновременно по нескольким направлениям. Необходимо было по частям уничтожить миллионную квантунскую армию. В боевые действия сразу включился флот. Южной части флота предстояло высадить десант в ближайшие японские военные порты. Нам удалось высадить десант в два порта. Бои за третий порт были очень тяжёлыми. Но, несмотря на упорные сопротивления японцев, 16 августа третий военный порт был занят нашими войсками. Северная часть флота вела борьбу за острова Курильской гряды и Южного Сахалина. Успешные действия флота и сухопутных войск дали возможность разгромить квантунскую армию в течение нескольких дней. Только тогда Япония признала безнадёжность своего положения. Сразу после этого 2 сентября 1945 года Япония капитулировала.
А в январе 1946 года его командировали в Японию в Военно-морской отдел Союзного Совета. Прабабушка с бабушкой тоже приехали к нему. И втроём они жили в Японии до июня 1948 года. Заключение Я сижу за столом в своей комнате, перебираю старые
фотографии, ветхие конверты. Рядом, на диване, бабушка безмятежно пьёт чай. Я
смотрю на неё и пытаюсь представить себе дрожащую от страха девочку на
переполненной барже под бомбами фашистских самолётов. Сколько дней и ночей, наполненных слезами и кровью, страданиями и подвигами отделяют тот страшный день начала войны от нашей Великой Победы!
Из соседней комнаты, где родители смотрят телевизор доносится бодрый баритон
Льва Лещенко: «Это праздник с сединою на висках, это радость со слезами на
глазах». Я – наследница Победы
|
