 |
|
«Я только раз видала рукопашный
Раз – наяву. И тысячу – во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне».
Юлия Друнина. Да, я наследница победы. Наша победа была завоевана кровью и потом так давно. Зная о войне по рассказам своих близких и из истории, я её не ощущаю так, как бы это было вчера, время наложило отпечаток даже на память ветеранов, а представить весь ужас пережитого нашим народом в моем сознании очень трудно. Тем не менее, когда я смотрю фильмы военной тематики, сердце моё невольно сжимается в каком-то внутреннем трепете, тревога поднимается снизу и подходит к горлу комком. Эта тревога, а вместе с ней и чувство гордости, передались мне и, я думаю, тысячам таких, как я, по наследству от наших близких, отдавших жизни за то, чтобы мы смогли передать гордость за их победу следующему поколению. Великая Отечественная война для нас, молодого поколения, кажется очень далекой и непонятной. А как же сверстники того времени, те, кто отвоевывал каждую пядь нашей священной Руси, те, кто видел бесчеловечное лицо войны в упор; те кто, заплатив безмерную цену – свою жизнь, погибая в окопах с оружием в руках, или истекая кровью в госпиталях; те, кто погиб в фашистских застенках мученической смертью, не проронив ни слова, за правое, святое дело – за защиту Родины?
Отступать им было некуда – позади была Москва. Так что же с ними сейчас, с нашими ветеранами, как они живут? Живут они не так, как должны жить победители. Живут они, экономя каждый рубль своей пенсии, постоянно борясь с жизненными и бытовыми трудностями. Они часами просиживают в поликлиниках с уже давно пошатнувшимся здоровьем, но наши ветераны не так уж и прихотливы. Они довольствуются и этими немногими благами.
Я принадлежу к тому поколению, которое, несомненно, должно боготворить людей, подаривших нам победу ценой своей жизни. Но, к сожалению, мы несем ответственность за этих людьми не в должной мере. Если условиться под молодостью понимать возраст, а под юностью – период жизни, то их поколение было лишено юности. Оставаясь молодыми, они перешагнули через юность не потому, что взяли в руки оружие, а потому, что взяли на себя ответственность за чужие жизни. Они не стали молодыми стариками – они стали молодыми взрослыми. Ранняя ответственность, я думаю, по-особому оттенила жизни тех, кто смог выжить. Эти люди, наши дорогие ветераны, будучи уже в почтенном возрасте, сохранили в себе огромный запас веселого, шумного детства, точно компенсируя этим украденную у них юность. Она стучалась в их жизни, и не их вина, что они не смогли распахнуть ей навстречу свои сердца. Наши победители многое потеряли, но у потерь есть хорошие свойства – они оттачивают память.
Да, я наследница победы. Я живу не расчетом. Я не оглядываюсь по сторонам и не задумываюсь о том, что ждет впереди. Я плыву не против течения, не по течению, а туда, куда указывает вложенный в меня компас, стрелка, которого с раннего детства ориентирована на добро. Мне бы очень хотелось, чтобы каждый наследник нашей великой победы оценил то, что у него над головой мирное небо, что каждый из нас имеет право жить, учиться, творить, работать и просто быть счастливым. Память. Очень не хотелось бы, чтобы она была короткой. Почему же оставшиеся в живых ветераны не могут позволить себе путешествовать, хорошо питаться, не экономить электроэнергию и вообще иметь достойную старость? А сейчас они радуются как дети прибавленной к пенсии сторублевой купюре и огорчаются, когда их лишают по праву им принадлежащих льгот. За это ли они боролись и отдавали свои жизни? В наше время многие ветераны выходят на митинги отстаивать свои человечески права, которые они завоевали 60 лет назад, не с автоматом, как раньше, а с транспарантом «Ветеранам – достойную жизнь» и отстаивают в пикетах с такими же стариками много часов. Многие из них далеки от политики или от рыночной экономики. Они достойны, чтобы те немногие, кто остался в живых, с каждым годом жили лучше, а не лишались элементарных благ. Я думаю, что я и все мое поколение заслужили право быть наследниками победы. Ведь почти каждая семья потеряла в этой войне близких и дорогих людей. Четыре моих прадеда погибли на войне. Трое из них пропали без вести. Ильин Ксенофонт Иванович, прадед по линии папы, был призван на войну Московским городским военкоматом в начале 1942 года и погиб 6 марта того же года под Смоленском. Его имя внесено в «Книгу памяти, погибших в Великой Отечественной Войне 1941-1945 гг.», изданную Министерством обороны при участии Юрия Михайловича Лужкова. Мои прадеды не имели правительственных наград, они просто не успели их заслужить, но погибли как воины. Как миллионы таких же, как и они, которые недоедали, недосыпали, мерзли, но верили в победу, и фашистские танки забуксовали на баррикаде из 20 миллионов тел. Я даже не знаю, где могилы моих прадедов, но для меня они самые главные герои, для меня они солдаты, солдаты с большой буквы. И Могила Неизвестного Солдата – это место, где я могу поклониться своим предкам. Я хочу завершить свою работу словами прекрасной русской поэтессы Анны Ахматовой. Она посвятила это стихотворение блокадному Ленинграду:
«А вы, мои друзья последнего призыва!
Чтоб вас оплакивать, мне жизнь сохранена.
Над вашей памятью не стыть плакучей ивой,
А крикнуть на весь мир все ваши имена!
Да что там имена!
Ведь все равно – вы с нами! ...
Все на колени, все!
Багряный хлынул свет!
И ленинградцы вновь идут сквозь дым рядами –
Живые с мертвыми: для славы мертвых нет».
|
