Моим бабушке Татьяне Григорьевне и дедушке Алексею Тимофеичу уже по семьдесят пять лет. Прошлым летом они справили золотую свадьбу. Поженились они, когда им было по 24 года. Знали друг друга они давно.

Дедушка был красивый, видный, работящий парень. А бабушка - статная девушка с густой копной русых волос. Заметили друг друга они в клубе, на танцах. Повстречавшись три дня, решили расписаться. Потом последовала их совместная жизнь, с её горестями и радостями, родились моя тётя и папа.

Но до того как они встретились, увидели друг друга в первый раз, приехали жить в один и тот же совхоз, была война. Война началась внезапно; как незванного гостя, её никто не ждал.  Бабушке было одиннадцать лет. В её семье было трое детей, она и два брата. Самому младшему было пять дней, семнадцатого июня он родился, а двадцать второго началась война. Её мама ещё была с новорождённым в больнице.

Отец бабушки работал шофёром, его забрали на фронт в первый же день войны. Он простился с детьми, а потом заехал к жене и маленькому сыну в больницу. Крепко обнял жену, поцеловал в лоб сына и, бросив прощальный взгляд на них (проводить его до военкомата было некому), ушёл в неизвестность, бороться за их спокойствие, жизнь и счастье. А дальше был военный хаос, короткие строки от отца, голод и неизвестность.

В 42-ом пришли немцы. Отобрали единственную кормилицу семьи – корову, и есть стало совсем нечего. В апреле этого же года всех жителей села внезапно выгнали из домов, собрали около школ и погнали в другое село. Никто не знал, зачем и что с ними дальше будет. Уже была середина весны, шёл мелкий снег. У матери на руках был маленький братик, и они сильно отстали от обоза. За ним следом шёл немец с автоматом. Они думали, что он их расстреляет. Для фашистов это ничего не стоило. Он зашёл за кусты, они решили, что он пошёл готовить место для расстрела. Но немец сломал палку и стал им помогать, подталкивал санки палкой). Смешивая русские и немецкие слова, он говорил: «Ничего! У меня самого дома два киндер, киндер - это радость! Я не хотел идти на войну, меня заставили!» Долгое время слово «немец» было ругательством для русских, «немец» означало фашист, но не все  немцы были фашистами, не все одобряли действия своих идейных вождей, многие оставались людьми и по возможности помогали другим таким людям (русским). 

Ни в одном селе не останавливались, их гнали всё дальше и дальше к Белоруссии. Везли  в открытых, товарных вагонах. Привезли в город Гомель. Распределили по квартирам. Их  семья попала к старым людям. Они оказались добрыми и помогали чем могли. Питались тем, что бог пошлёт, бабушка с братиком ходили просить милостыню.

А их мать зарабатывала тем, что полола чужой огород, вязала носки. За это ей давали - кто картошки, кто хлеба, кто чего. Был голод, и люди брались за любую работу. Лишнего не было, но все помогали друг другу чем могли.

Только они немного обжились, как их снова погрузили в вагоны и опять куда-то повезли. Никто ничего не знал, доходили слухи, что их везут в Польшу. О том, что в поезде пленные, узнали партизаны и подорвали железную дорогу.

Когда подъехали к месту подрыва (примерно это было в Западной Белоруссии), поезд встал. Утром всех поставили семьями по отдельности. Немцы подходили и, осмотрев каждого, выбирали самых крепких, здоровых молодых парней и девушек. Но  никого из бабушкиных родных не забрали. «Отобранных» загнали в вагоны. Как потом оказалось, отбирали рабочую силу в Германию, кого на завод, а кого в концлагерь.

Была зима, холодно. Тех, кого не отобрали, немцы развезли по сёлам. Людей расселили в дома по несколько семей. Немцы, которые их привезли, - остались в селе. Они ходили по селу, иногда заходили в дома (проверяли, все ли на месте). 

В дом, где поселили бабушкину семью, ходил один немец. У него были добрые глаза. Всегда, когда он приходил, обязательно приносил маленьким детям по кусочку сахара. Он рассказывал, рассказывал об обстановке на фронте, куда он перемещается. Ведь людям никто не говорил, о том, что творится там, на родной земле. А когда в доме кто-то заболел, он принёс сваренный коровий хвост. Этот хвост  делили на маленькие кусочки и медленно ели, чтобы надолго хватило. Тогда для них это был пир. 

Однажды ночью к ним в окно кто-то постучал. Прабабушка выглянула в окно, там стоял здоровый мужик. Дети очень испугались. Но оказалось, это местный житель пришёл под покровом ночи, чтобы не заметили немцы. Он рассказал, что все жители живут в лесу - боятся немцев. Объяснил, где спрятаны припасы. Что  можно брать, а что следует оставить на посев, и про поле, на котором осталась ещё не выкопанная картошка. На следующие утро пленные расчищали на поле снег и копали картошку. Все продукты экономили и ели понемногу, только чтобы не умереть от голода.

Вслед за зимой пришла весна, православный праздник Пасха. Бабушка с братиком пошли в другое село - побираться. В том селе была открыта церковь. Дети зашли в неё и не поверили глазам. Война, голод, а тут столы ломятся от яств. Было ощущение, что они попали в сказку или заснули. Их тут же посадили за стол, бабулька, сидевшая рядом, тихо сказала им: «Это всё немцы привезли, говорят немецкому  солдату икона Божьей матери привиделась и дала наставление: «Слишком много крови и голода - накормите людей!» Солдат передал генералу, а тот распорядился о завозе продовольствия в церкви. Пробыли в церкви до вечера. Наелись досыта, да ещё им домой узлы навязали! Возвращались уже в потёмках. Где-то совсем рядом громыхали разрывающиеся гранаты, видимо шёл бой.

Прабабушка слышала пулемётные очереди, взрывы и боялась, что больше не увидит своих детей, но надеялась. Когда бабушка с братиком пришли, все кинулись их обнимать, возвращение детей воспринималось как ещё одно чудо, их не надеялись увидеть живыми.

В этих местах было много партизан. Они взрывали немецкие машины. Железные дороги. В тех сёлах, где были совершены налёты партизан, всех мужчин: стариков, мальчишек загоняли в бани или сараи, обливали бензином и сжигали. Этим фашисты показывали, что так будет с каждым, кто осмелится вести против  них борьбу. Сама бабушка этого ужасного процесса не видела, лишь иногда из-за деревьев был виден чёрный дым.

Через несколько дней шум боя звучал уже и в самом селе. Все спрятались в подвал. Наверху долгое время  звучали выстрелы и взрывы. А в подвале молились, молились за себя, за родных, за чужих, которые уже стали своими. Потом всё стихло. В мёртвой тишине послышался скрип двери, тяжелые шаги, крышка подвала поднялась, и вниз опустилось дуло пистолета. Все дети как по команде заревели. 

-Кто здесь? - спросили по-русски.

-Свои! Русские!

-А мы партизаны!

И тут уже заплакали все, но уже не от страха, а от радости.

После освобождения стали собираться обратно в Россию, в родное село. До станции («Васильевичи») пятьдесят километров шли пешком. На станции солдаты, наши, русские, помогали им садиться в такие же холодные вагоны, как и в тот страшный день, когда их «путешествие» только началось. Но это уже было неважно, главное, они возвращались домой. Ехали долго. Когда приехали на свою станцию «Залегощ», первое, что бросилось в глаза - всё, абсолютно всё было разбито. В родном селе Берёзовце не было ни одного уцелевшего дома. Их встретила двоюродная сестра бабушкиного отца. Первое, что они от неё услышали, было то, что их отец жив! Жив и пишет письма! Это была радость, которую не возможно выразить словами, ведь в оккупации писем от отца они не получали.

Поселились в крохотной землянке. Кроме маленькой печки и нар в ней ничего не было. Все, как говорит бабушка, «хором» спали и «хором» голодали, но жить хотелось.

Отец писал письма, писал, что подвозит снаряды на передовую, трудно, но сердце греет то, что дома его любят и ждут. (К сожалению, те письма не сохранились). Он пришёл в 1946 году. Раненый, но живой!

Жизнь постепенно вошла в свою колею. Люди отстроили дома, завели хозяйство и просто стали жить. Жить, наслаждаясь спокойной, мирной жизнью.

Дедушка  тоже пережил ужас войны. Его родители были уже преклонного возраста. Отец - скотник, мать - домохозяйка. В силу лет, отца не взяли на фронт, а вместе со скотом эвакуировали в тыл. Старших братьев забрали на войну. Остались дедушка со своей матерью одни, через некоторое время вернулся отец.

Дедушкину деревню оккупировали немцы. Они занимались мародерством: грабили птицу, мёд и прочую утварь. Это было невыносимо. Отец с матерью стали думать, как перебраться к своим, но пока такой возможности не было. Позже под Ливнами и Ельцом наши хорошо тряхнули фашистов, и они стали отступать. Появился какой-то просвет, немцев стало мало, их поборы прекратились. Воспользовавшись этим, отец дедушки решил перебираться к своим, в тыл. Когда добрались до своих, их разместили, отцу и матери дали работу. В июне 1943 года дедушкино село, по которому проходила передовая линия фронта, освободили. От села ничего не осталось, всё было сожжено. Решили идти в совхоз, который был на десять километров дальше. Это было село, в котором жила бабушка. После войны в этом селе они с бабушкой и жили десять лет пока  «не разглядели» друг друга.

Нет ни одной семьи, не пострадавшей от войны, даже если человек не воевал, даже если никто из его близких не погиб, всё равно судьба каждого была изломана. Но вместе с тем, исчезло всё наносное, лишнее. Люди поняли простые истины. Ощутили ценность человеческой жизни, родственных связей, человеческих взаимоотношений, самоценность добра - всего того без чего жизнь суха и однообразна.

Другие работы конкурса